Гостайна как метафора / Offсянка

⇡#Как это начиналось

Когда планета была охвачена пожарами второй мировой войны, в истории науки имели место два примечательных и почти одновременных эпизода — по-своему очень важных, но по сию пору мало кому известных.

Эпизод первый непосредственно связан с «Проектом Манхэттен», в глубочайшей тайне запущенным в США для создания атомной бомбы. Весной 1943 года Роберт Оппенгеймер, как научный руководитель Манхэттенского проекта, написал довольно специфическое письмо Вольфгангу Паули — одному из отцов квантовой механики и просто сильнейшему теоретику мировой физики.

В своем письме Оппенгеймер развернуто объясняет коллеге, почему именно его, Вольфганга Паули, целесообразно оставить за рамками этой строго засекреченной работы. Проекту требовалось надежное прикрытие, а Паули был как раз тем человеком, который вполне способен в достатке публиковать качественные чисто научные статьи — причем желательно под разными именами — дабы у неприятеля создавалось впечатление, будто ведущие физики в Америке не занимаются ничем экстраординарным...

История о том, почему на данную роль был выбран именно Вольфганг Паули, очень любопытна и сама по себе (см. «Эффект Паули»). Однако для нас сейчас важен сам факт произошедшего и его принципиальная суть.

А суть эпизода такова. Как можно видеть на данном примере, ученого абсолютно любого калибра можно поставить в такие обстоятельства, когда он — даже никак не участвуя в суперсекретных разработках — будет не только молчать обо всем, что ему тут известно, но и активно делать вид, что в действительности ничего такого не происходит.

Сюжет второй относится примерно к тому же периоду, но только действие происходило по другую сторону Атлантики. В то время, как известно, криптослужбой Великобритании были достигнуты потрясающие успехи в дешифровании секретной переписки нацистской Германии.

Причем делалось это с помощью чрезвычайно продвинутой для своей эпохи вычислительной техники. А самый грандиозный из этих аппаратов — электронный цифровой компьютер Colossus — был спроектирован, сделан и запущен в работу за рекордные сроки с марта по декабрь 1943 года (см. «Колосс британский»).

К дню победы в мае 1945 Великобритания уже располагала парком из десяти мощнейших компьютеров такого типа. В последние годы войны «Колоссусы» непрерывным потоком, по 24 часа в сутки, вскрывали наиболее важную секретную переписку Гитлера и высшего командования Вермахта.

Однако сразу же после победы, по приказу высшего государственного руководства, эти уникальные (но заточенные под совершенно конкретную задачу) чудо-машины были полностью уничтожены. Дабы никто и ничего не проведал о воистину гигантских возможностях британских криптографов, математиков и инженеров по вскрытию современных шифров.

Тайну суперкомпьютеров Colossus официально не раскрыли ни через 30 лет, когда истек общепринятый срок хранения госсекретов, ни через 40, ни даже через 50.

Потому что вскрытие чужих шифров (как врагов, так и союзников) всегда принято относить к одной из наиболее глубоких тайн государства. А в самой конструкции «Колоссуса» содержались такие принципы, на основе которых вскрываются криптоалгоритмы, применяемые и по сию пору...

Конечно же, нельзя говорить, будто атомная бомба и цифровой суперкомпьютер Colossus были первыми в истории попытками засекретить важные научные изобретения.

Технические новинки и хитрости, сулящие военное превосходство над врагами, старались держать в секрете с тех пор, как люди начали воевать. Ну а уж историями про тайные знания жрецов и магов, обеспечивавшие им власть над людьми и правителями, пронизан фольклор всех народов мира.

Однако приведенные здесь сюжеты с бомбой и компьютером — как в высшей степени успешные научно-технические проекты — породили в системе современного государственного управления чрезвычайно устойчивую модель, которая с минимальными модификациями продолжает жить и поныне.

В основу этой модели заложена абсолютная власть над наукой со стороны военно-шпионско-промышленного комплекса. Незримые лидеры которого сами решают не только то, какие из направлений научных исследований следует развивать и финансировать, но и то, какие из тем и разработок следует держать в строжайшем секрете.

В специфических послевоенных условиях, в частности, в разряд приоритетных и особо окруженных гостайной направлений попали не только криптография, ядерная физика и ракетная техника — как непосредственно связанные с военным могуществом, созданием термоядерного оружия и средств его доставки — но и целый ряд смежных областей.

По этой причине глубоко засекреченными дисциплинами оказались весьма обширные разделы гидродинамики и информационно-компьютерных технологий, в особенности направление высокопроизводительных вычислений (см. «Тайная история компьютеров»).

Выдающийся математик Джон фон Нейман, скажем, после войны создавший в Принстоне первый цифровой компьютер общего назначения (повсеместно применяемая ныне архитектура фон Неймана), лично и активно участвовал в решении сразу нескольких секретных гранд-проблем из области гидродинамики, возложенных на его машину.

В дневное время этот компьютер решал прикладные задачи по метеорологии и предсказаниям климата (можно ли искусственно вызывать засухи и ураганы над территорией СССР для подрыва экономики врага), а по ночам на нем же велись расчеты вокруг создания термоядерной супер-бомбы.

Совершенно иную позицию по отношению к тому, что вытворяют с наукой милитаристы, занял отец кибернетики Норберт Винер. В годы войны он и сам активно участвовал в секретных военных проектах ради скорейшей победы над нацизмом.

Но когда война закончилась, Винера до глубины души возмутило то, что неразборчивые в средствах военные и спецслужбы США в глубокой тайне, но очень энергично пристраивают к делу нацистских ученых и инженеров, создававших для Гитлера баллистические ракеты «Фау» и прочее смертоносное оружие.

Поскольку все руководители передовых военных программ Германии по определению были не только членами нацистской партии НСДАП, но и чинами SS (иначе говоря, подлежащими суду военными преступниками), американские спецслужбы запустили специальную секретную операцию Paperclip.

Суть операции сводилась к «отбеливанию» биографий нацистов и к удалению из их досье любого компромата, чтобы затем уже без проблем превращать «людей Гитлера» в ведущих специалистов для наиболее важных научно-технических и разведывательных проектов США.

(Именно по этой траектории глава германской ракетной программы Вернер фон Браун сделал США единственной страной, высадившей людей на Луне, а гитлеровский генерал-разведчик Рейнхард Гелен оказался в итоге основателем и первым шефом BND, разведслужбы в «денацифицированной» ФРГ).

В знак протеста против Paperclip, против мощного засекречивания науки и против безропотного подчинения ученых любым приказам от военных администраторов, Норберт Винер начал публичную кампанию, с подачи прессы получившую название «Ученый восставший». В ходе этой многолетней кампании известный ученый призывал всех своих коллег к бойкоту милитаристов и к отказу от участия в любых исследованиях, финансируемых военными.

Итогом этого восстания, практически никем сегодня уже и не вспоминаемого, стал действительный уход из «большой науки» некоторого количества ученых и сворачивание ряда перспективных научных программ. Среди наиболее заметных событий подобного рода можно упомянуть такие.

На пике своей карьеры, в 40-летнем возрасте от научной деятельности фактически отошел отец теории информации Клод Шеннон, перейдя на тихую преподавательскую работу в стенах МТИ — постоянного места обитания Норберта Винера. Другой заметный итог — вскоре после смерти Винера зачахло и погибло его любимое детище. Наука кибернетика, полностью лишившаяся в США государственной поддержки, практически исчезла уже к началу 1970-х годов (см. «Тайны внутри секретов»).

Вольфганг Паули, работавший в том же Принстонском институте передовых исследований, где и Джон фон Нейман, хоть и не принимал абсолютно никакого участия в создании ядерного оружия, так же как и все ученые отчетливо чувствовал перемены. Несмотря на победоносное завершение войны, гнетущее доминирование военных в науке не только не ослабло, но напротив, стало еще больше нарастать.

Поэтому уже в 1946 году, только-только получив американское гражданство, Паули решает вернуться в Европу. В письме к своему куда более старшему другу и коллеге Эйнштейну (оставшемуся в Принстоне) он объяснил, что не желает работать в условиях той откровенной несвободы и диктата, которые установили милитаристы в их институте и во всей американской науке вообще.

Хотя весь послевоенный период своей жизни Паули работал в Швейцарии, он продолжал сохранять очень тесные связи с американскими коллегами. Не следует забывать, что в очень значительной своей доле ведущие ученые США того периода были европейцами, поначалу перебравшимися за океан из-за нацистов (или коммунистов), а впоследствии осевшими в Америке уже на постоянной основе.

Помимо регулярных и близких человеческих контактов с давно знакомыми ему людьми, были у Паули и весьма плотные связи с официальной американской наукой. Практически ежегодно, уже в качестве мирового светила и нобелевского лауреата, он приезжал в США на 2-3 месяца, чтобы читать в разных университетах страны курсы лекций о современном положении дел на передовых рубежах физической науки.

В этой связи представляется немаловажным вот какой факт. Хотя абсолютно все научные достижения Паули сосредоточены в области квантовой физики, документально известно, что во второй половине 1950-х годов он не раз сетовал на ту чересчур узкую специализацию, которая стала характерна и для физики, и для науки вообще.

В этой узости интересов и ограниченности научного кругозора исследователей Паули видел причины очевидного застоя и кризиса конкретно в его области компетенции. И что интересно, самые последние исследовательские работы самого Паули, проводившиеся незадолго до его кончины в 1958, были посвящены аэро- и гидродинамике. То есть области, весьма далекой, казалось бы, от интересов специалиста по квантовой физике.

Нынешние историки науки понятия не имеют, что за причины сподвигли Паули на занятия аэро- и гидродинамикой. Но для представления об общей ситуации, на фоне которой происходило развитие науки на рубеже 1950-1960-х годов, можно привести такие неординарные факты.

В 1956 году сразу в нескольких американских журналах, посвященных новостям авиации, появлялись публикации, абсолютно всерьез обещавшие скорое появление летательных аппаратов совершенно иной конструкции — на основе эффектов «антигравитации».

Статьи эти сопровождались довольно туманными и невнятными рассказами про новые научные открытия на стыке электричества, гравитации и микроскопического устройства материи на субатомном уровне. Но что существенно, при этом в статьях вполне внятно и конкретно цитировались известные в аэрокосмической индустрии люди, прогнозировавшие появление принципиально новых летательных аппаратов примерно через пять лет — к началу 1960-х годов... (см. «В поисках утраченной гравицапы»)

Как все знают, никаких анти-G-машин у человечества не появилось ни через пять лет, ни через 10-20-30, ни по сию пору. Более того, саму идею о технологиях практичного управления гравитацией в серьезных научных кругах и сегодня принято трактовать не иначе, как невежественный бред и лженауку.

При этом никто не обращает внимания, что когда в начале 1960-х годов — вместо обещанных анти-G-машин — вышло в свет самое первое издание знаменитого ныне учебного курса «Фейнмановские лекции по физике», то там обнаружилась довольно необычная вещь.

Известнейший американский ученый-теоретик и популяризатор науки (а также далеко не последний участник Манхэттенского проекта) в своем базовом курсе физики для студентов чуть ли не целиком исключил важнейший раздел — гидродинамику. Но не совсем исключил, конечно же, а подменил ее разбор на подробный рассказ об электродинамике — объяснив, что уравнения в обоих разделах весьма похожи, только «электродинамика попроще».

Понятно, что у знаменитого лектора могли быть совершенно любые причины на то, чтобы перекроить стандартный курс физики в соответствии со своими собственными предпочтениями. Однако, именно Фейнман был всегда знаменит тем, что обязательно указывал слушателям на наиболее темные и неясные места в физической науке.

В науке гидродинамике подобного рода чрезвычайно мутных моментов особенно много (например мало кто в курсе, а в школах-институтах этому не учат, что в теоретической науке на самом деле до сих пор нет единства относительно того, как объяснять подъемную сила крыла самолета, см. «Как это летает?»).

Однако «великий объяснитель» Фейнман в своих лекциях не только обошел стороной все темные проблемы гидродинамики, ограничившись сугубо формальной подачей материала, но и вообще по максимуму сжал этот необходимый, но «неудобный» раздел учебного курса.

В общем контексте настоящего обзора, столь очевидное нежелание большого ученого говорить об интереснейших, многочисленных и далеко еще не решенных проблемах гидродинамики представляется отнюдь не случайным.

Но поскольку разъяснения на данный счет мы уже вряд ли от кого получим, пора переходить к рассказу о тех секретных вещах, что освещены в истории науки и техники более содержательно.

⇡#Как это продолжалось

Одна из наиболее впечатляющих и удивительных страниц в истории современной криптографии — это практически синхронное и взаимно-независимое открытие принципов шифрования с открытым ключом, произошедшее в первой половине 1970-х годов в секретных спецслужбах и в открытом академическом сообществе (см. «Параллельные миры»).

Для тайной государственной науки это изобретение сделали засекреченные математики британской криптографической спецслужбы GCHQ, а для открытого научного сообщества — большой коллектив ученых-компьютерщиков из разных университетов США.

Важнейшая особенность этого события заключается в том, насколько неравными были условия для синхронного открытия. Если тайные спецслужбы ведущих государств по долгу службы знали про науку шифрования практически все, то для ученых академического сообщества в начале 1970-х годов систематизированной открытой информации о криптографии не существовало по сути дела никакой. Любые сведения на данный счет приходилось собирать буквально по крупицам.

Тем не менее, история сложилась так, что разница по времени между одними и теми же открытиями оказалась здесь минимальной. В секретных недрах GCHQ первый конкретный алгоритм нового типа появился в 1973, а в открытом научном сообществе — благодаря стараниям Диффи, Хеллмана и Меркля — в 1976.

Еще важнее то, сколь разные плоды принесло это изобретение для «двух параллельных миров». Для секретных спецслужб Британии, США и их ближайших союзников шифрование с открытым ключом было пусть и важным, но все равно лишь еще одним из многих способов защиты информации.

Для открытого же научного сообщества алгоритмы принципиально новой криптографии стали без преувеличения революционным свершением, породившим не только череду новых интересных изобретений (цифровая подпись, разделение секретов, цифровые обязательства и т. д.). В целом же это привело к систематическому изучению в университетах «новой-старой» дисциплины криптографии — теперь уже как очень мощного и важного прикладного направления компьютерной науки.

Но происходило это все, надо подчеркнуть, на первых порах чрезвычайно трудно. Потому что государственными спецслужбами, прежде всего АНБ США, на рубеже 1970-80-х годов предпринимались воистину титанические усилия для того, чтобы «запихнуть этого джинна обратно в бутылку». Или, формулируя суть подоходчивее, воспрепятствовать широкому распространению знаний об «их» тайнах криптографии.

Все эти усилия, как известно, оказались совершенно безуспешными. Тем не менее, когда молодые сотрудники GCHQ, которые собственно и были изобретателями новых алгоритмов, попытались склонить руководство спецслужбы к публикации уже известных всем секретов (дабы более объективно расставить приоритеты для истории), то получили категорический отказ. Ибо — «не положено»...

Итогом же этой странноватой истории можно считать самый конец 1990-х годов, когда высокое руководство GCHQ таки решилось, наконец, опубликовать свои древние тайны. Причем раскрытие документов об изобретении крипто с открытым ключом произошло почти тогда же (чуть раньше), что и первая официальная публикация о компьютерах Colossus.

Раскрытие «тайны Колоссуса» выглядело особо дико, потому что все, кто интересуется темой, прекрасно знали об этом уже давным-давно. Более того, энтузиастами к тому времени уже была выстроена и полномасштабная реплика чудо-машины — воссозданная по рассказам и воспоминаниям оставшихся в живых участников проекта. Однако так уж вот устроены механизмы гостайны...

Другой весьма странный и в то же время очень показательный пример кафкианской ситуации вокруг страшных тайн государства дает тема НЛО и плотно примыкающая к ней «антигравитация». Здесь тоже все, в общем-то, давно в курсе, что в небе планеты постоянно наблюдаются чрезвычайно необычные летающие объекты, зачастую нарушающие известные нам законы физики (см. «НЛО: история болезни»).

При этом власти чуть ли не всех ведущих государств планеты, в первую очередь США, изо всех сил делают вид, будто ничего странного тут не происходит. Наиболее заметно ситуация вокруг НЛО изменялась в 1990-е годы, когда новый американский президент Билл Клинтон, активно интересовавшийся темой, попытался было разузнать у военных и спецслужб, что за тайны накручены вокруг этой проблемы.

Главным итогом этих усилий стал подготовленный разведкой отчет, получивший название «Роль ЦРУ в изучении НЛО, 1947—1990» («CIA's Role in the Study of UFOs, 1947-90. A Die-Hard Issue,» by Gerald K. Haines), и открыто опубликованный на сайте ЦРУ в 1997 году.

Данный отчет можно считать своего рода шедевром деятельности тайных спецслужб. В нем прямо признается, что да, в небе Америки действительно не раз отмечались очень необычные летающие объекты, вызывающие большую обеспокоенность структур, обеспечивающих национальную безопасность. И да, конечно, ЦРУ тоже очень интересна данная тема.

Поэтому спецслужба прикладывала массу усилий, чтобы народ этой темой не интересовался, а специально нанятые шпионами ученые целенаправленно «разоблачали» необычные феномены, объясняя их естественными причинами... Ну и самое любопытное — это итог данного документа, где у ЦРУ все как бы само складывается так, что все реально наблюдаемые феномены НЛО и впрямь следует трактовать как естественные явления... Вот такая загогулина.

Ну а чтобы стало еще интереснее, в том же 1997 году в США вышла из печати поразительная книга мемуаров «На следующий день после Розуэлла» — от престарелого полковника Филипа Корсо, в 1950-е годы состоявшего в членах Совета национальной безопасности администрации президента Эйзенхауэра («The Day After Roswell,» by Philip J. Corso & William J. Birnes, Pocket Books, New York).

В своих воспоминаниях Корсо доверительно поведал согражданам, что чуть-ли не все из наиболее передовых технологических достижений второй половины XX века (интегральные микросхемы, волоконная оптика, лазеры, сверхпрочный материал кевлар и тому подобное) — все это на самом деле результаты обратного инженерного восстановления инопланетных технологий...

Инопланетяне, как всем давно известно, разбились в 1947 году под городом Розуэлл, штат Нью-Мексико. Но официально это очень большая государственная тайна, а самое главное, на месте катастрофы осталось множество разнообразных технологических обломков. И вот он-то, Филип Корсо, соответственно, многие годы впоследствии занимался тем, что внедрял в американскую промышленность результаты обратных восстановлений этих технологий, проводившихся секретными учеными и инженерами Пентагона.

Понятно, что для всех специалистов, знакомых с реальной историей появления перечисленных технологий, история Корсо выглядела в высшей степени неправдоподобно. Особую же интригу данному сюжету придавало то, что Корсо выпустил свою книгу уже глубоко старым и необратимо больным человеком. Вскоре после чего он подал в суд на правительство США за утаивание правды — и тут же отошел в мир иной, таким образом полностью избавив себя от каких-либо доказательств и подтверждений всем своим басням...

Примерно в тот же самый период времени, но только в Великобритании, журналист Ник Кук однажды обнаружил на своем редакционном столе неизвестно кем оставленную ксерокопию статьи из старого авиационного журнала. Чтобы стало понятнее, почему это было действительно знаменательное событие, надо отметить лишь такие факты.

К тому времени Ник Кук был не просто известным журналистом в области авиации, но редактором авиационного раздела Jane's Defence Weekly, одного из наиболее солидных справочно-новостных изданий мировой военной индустрии. То есть человеком с обширнейшими связями в кулуарах военно-промышленного комплекса самых разных стран.

А подложенный ему на стол материал был журнальной статьей от 1956 года – носившей очень бравое название «Грядут G-машины» и содержавшей массу названий известных фирм и имен конкретных людей, со знанием дела говоривших о скором появлении новой передовой технологии.

Короче говоря, поскольку Ник Кук отлично знал не только все эти фирмы (ныне уже исчезнувшие), но и слышал о некоторых из упомянутых людей, этого толчка оказалось достаточно, чтобы сподвигнуть его на собственное расследованию.

И постепенно обнаружить гигантское количество материалов, убедительно свидетельствующих о поразительной вещи. Оказалось, что в недрах секретной науки США уже по меньшей мере полвека — как непосредственное продолжение тайных проектов Германии — вовсю идут разработки технологий для практичного управления гравитацией.

Вот только результаты этих разработок почему-то как и прежде старательно утаиваются от общества (развернутый рассказ о расследовании Кука представлен в его книге «Охота за нуль-точкой»: «The Hunt for Zero Point: Inside the Classified World of Anti-Gravity Technology» by Nick Cook, 2002).

Поскольку времена в 1990-е годы были уже другие — после развала СССР отчетливо дули ветры перемен — острый интерес ученых к технологиям антигравитации отчасти переместился и в область открытых исследований.

Самыми яркими, пожалуй, примерами этой тенденции стали американское аэрокосмическое агентство NASA (с их «подразделением безумных проектов» BPP) и примерно того же профиля британская корпорации BAE (подразделение Greenglow).

Руководители специально созданных под это дело подразделений уже совершенно без утайки могли признавать, что они заняты исследованиями нетрадиционных подходов к перемещениям в пространстве-времени. И в частности, с большим интересом относятся к необычным электромагнитно-гравитационным эффектым. Если конкретнее, то особый интерес вызывал феномен «экранирования гравитации», открытый россиянином Евгением Подклетновым.

Суть открытия, если кто не в курсе, заключалась в том, что вращающееся кольцо из сверхпроводящего керамического материала, левитирующее в электромагнитном поле, уменьшало массу помещаемых над ним предметов. Несколько позже, экспериментируя с аналогичным оборудованием, Подклетнов сообщил и об открытии обратного эффекта — феномен порождения «гравитационного импульса», направленно отталкивающего предметы.

Всю эту историю вокруг «лженаучных» открытий Подклетнова на протяжении 1990-х годов устойчиво окружали слухи, недомолвки и сомнения. Тем не менее, известно, что лаборатории таких стран, как США, Великобритания и Япония приглашали Подклетнова для консультаций, пытаясь повторить его удивительные феномены и на своем оборудовании.

Ну а затем в мире опять задули совсем другие ветры. В начале 2000-х, сам Евгений Подклетнов исчезает непонятно куда (не объявившись и по сию пору), а с открытыми лабораториями, интересовавшимися антигравитацией, начинают происходить похожие «чудеса дематериализации».

Так, к 2002 году лаборатория BPP в составе NASA получила, наконец, для экспериментов именно такие сверхпроводящие диски, которые «работали» в экспериментах Подклетнова. Однако далее, вместо результатов решающих экспериментов в NASA, публика узнала о прекращении бюджетного финансирования BPP и, соответственно, о закрытии этой лаборатории... Аналогично, в Британии вскоре тихо свернули и похожий открытый проект Greenglow.

А еще через некоторое время стало известно, что экспериментами Подклетнова активно интересуется авиакосмическая корпорация Boeing, где под соответствующие исследования в их секретной лаборатории запущен проект GRASP. Однако Boeing, в отличие от гражданского государственного агентства NASA, является частным предприятием. И там, соответственно, совершенно не обязаны отчитываться перед обществом о своих проектах. Тем более, о проектах секретных...

На удивление похожая история происходила в США и Великобритании на рубеже 1990-2000 годов и в области высокопроизводительных вычислений.

Здесь две малоизвестные для посторонних ИТ-фирмы, американская Irvine Sensors и английская Aspex Technology, совместными усилиями создали совершенно выдающийся для своего времени суперкомпьютер под названием Irvine 3D VASP (см. «Жертвы аборта»)

Эта чудо-машина, построенная на основе сверхплотно упакованных в 3D-чипы процессоров, имела терафлопсную (триллион операций в секунду) производительность, но при этом внешне представляла собой вполне обычную на вид рабочую станцию. Все прочие терафлопсники того периода — в 1999 году — выглядели как ряды здоровенных шкафов в помещении размером с баскетбольную площадку.

Беда разработчиков этого чуда была в том, что две их первые машины создавались по заказу и на деньги Военно-морских сил США. Поэтому далее, без шума и помпы в прессе, эти супервычислители тихо поставили работать в ONR, научно-исследовательском центре ВМС, а руководителей фирм-создателей каким-то образом уговорили передать всю их технологию под крыло гиганта IBM.

Вскоре после чего корпорация IBM объявила о намерении за пять лет построить собственный компьютер-рекордсмен, петафлопсный Blue Gene — на основе небывало плотной упаковки процессоров и с весьма ощутимым опережением как закона Мура, так и общей тенденции в отрасли.

В итоге же, однако, все здесь получилось примерно так же, как с прогнозами скорых «G-машин» в 1956 году. Бравое объявление дали, потом, когда подошел срок, все это дело тихо замяли, а вместо удивительных новых технологий предъявили вполне обычную линию суперкомпьютеров Blue Gene/L на основе традиционной архитектуры процессоров Power.

Примерно тогда же, когда «рассосался» суперкомпьютер-петафлопсник IBM, в 2004 году была запущена очередная выдающаяся дезинформация от спецслужб США.

По своей композиционной структуре новая история была выстроена совершенно в том же духе, что и басни от полковника Филипа Корсо про хайтек-разработки из руин НЛО. Но только теперь из мемуаров отставного генерала Томаса Рида публика впервые узнала о грандиозной хайтек-диверсии ЦРУ против советской экономики («At the Abyss: An Insider's History of the Cold War,» by Thomas Reed. Ballantine Books, 2004).

Суть этой истории сводилась к тому, что на рубеже 1970-80-х годов ловкие и умелые специалисты ЦРУ помешали советским шпионам закупить наиболее передовые чипы западной хайтек-индустрии. А вместо них коммунистам были подсунуты совсем другие микросхемы, со специально встроенными закладками- дефектами.

Ну а затем, когда компьютеры на основе этих чипов стали управлять советскими газопроводами, в них сработала диверсионная закладка — и в 1982 году в Сибири произошел грандиозный взрыв трубопровода. Эта катастрофа не только подорвала экономику СССР, но и в немалой степени способствовала как развалу вражеского государства, так и общей победе Запада в холодной войне... Короче, примерно так вот все было на самом деле (доверительно сообщил нам престарелый генерал, в прошлом веке занимавший пост главкома ВВС США).

То, что вся эта потрясающая история придумана и скроена в точности по тому же самому лекалу, что и басни о сокровищах в НЛО, свидетельствуют такие моменты и сопоставления.

Базовые исторические факты, лежащие в основе излагаемых мемуаристами событий, являются бесспорными и никаких сомнений не вызывают.

Так, достоверно известно, что летом 1947 года под Розуэллом разбились по меньшей мере два очень необычных летательных аппарата, причем имеются даже официальные документы, подтверждающие инопланетное происхождение этих кораблей. Также бесспорно, что в Сибири в начале 1980-х годов действительно имело место серьезная авария газопровода, сопровождавшаяся взрывами и большим лесным пожаром.

Однако все прочее, утверждаемое мемуаристами, не поддается абсолютно никакой проверке. Оба автора в подтверждение своих рассказов ссылаются исключительно на свои личные «воспоминания» и на свидетельства уже умерших ранее людей. Причем в подкрепление крайне необычных заявлений не предоставлено не только никаких материалов из личных архивов, но и никаких документов вообще.

И в то же время имеется сколько угодно материалов и свидетельств, которые документально, с фактами и расчетами опровергают эти басни ветеранов холодной войны.

Крайне сомнительно, что кто-нибудь из участников процесса со временем честно и откровенно расскажет, с какой целью запускалась эта очевидная дезинформация. Однако кое-какие правдоподобные объяснения вполне можно вывести и аналитически — опираясь на официальные документы, ставшие известными несколько позднее (см. «В ожидании троянского дракона»).

Точнее, официальные данные пока что имеются лишь относительно микросхем с закладками. Куда более серьезные и застарелые тайны вокруг НЛО как и прежде окружают плотные клубы дыма-тумана дезинформации, старательно нагоняемой и по сию пору (см. «Зачем снова ложь?»).

Как это выглядит сейчас

Относительно того, с какой целью в мемуары генерала авиации Томаса Рида была встроена откровенная брехня спецслужб про хайтек-диверсию в Сибири, стало все более-менее ясно довольно скоро.

Уже через несколько лет после выхода нашумевшей книги пенсионера в американской прессе стали открыто писать о сильнейшей озабоченности национальных спецслужб по поводу аппаратно встроенных закладок в чипах, практически полностью производимых ныне в Китае и других странах азиатского региона. Военным и шпионам США эта ситуация, естественно, крайне не нравилась.

С целью выбивания из бюджета денег под производство собственных, «доверяемых микросхем» была развернута кампания психологического давления на политиков и общество. Одним из первых элементов этой кампании и стал, очевидно, вброс пугающей дезинформации в мемуары генерала Рида. Судя по тому, как часто эти мемуары цитируют и по сию пору для «документального подтверждения» опасности, вброс явно удался.

То есть довольно скоро деньги под задачу «доверяемых микросхем» определенно стали выделяться. Причем деньги, судя по всему, немалые. Особо концентрироваться на этой проблеме здесь, понятное дело, нужды нет, но вот поинтересоваться соответствующей динамикой бюджетных ассигнований в планах DARPA явно имеет смысл.

Название DARPA, если кто вдруг не в курсе, расшифровывается как Агентство передовых исследовательских проектов министерства обороны США. Именно эта структура когда-то подарила миру сеть Интернет, глобальную систему спутниковой навигации GPS, а также бессчетное множество других выдающихся технологий.

Главная особенность DARPA в том, что там нет собственных ученых и инженеров, а есть большой коллектив способных и грамотных менеджеров, которые постоянно отслеживают важные и перспективные тенденции в науке и технике. На этой основе формулируются задачи в конкретной форме, нужной военным и спецслужбам, выделяются под это дело соответствующие деньги и подыскиваются правильные разработчики для реализации задачи — среди исследовательских центров академии и промышленности.

То конкретное направление исследований, которое интересует нас сейчас, в явном виде появилось в планах DARPA на 2007 год и носило название «программа TrUST». Буквальным образом это название переводится как доверие, однако в буквах этих зашифрована и краткая суть программы: «Trusted, Uncompromised Semiconductor Technology», то есть «Доверяемая, нескомпрометированная полупроводниковая технология».

В более развернутом пояснении, обосновывающем причины для выделения денег на разработку, говорится о сути так. Данная программа нацелена на технологии, гарантирующее, что интегральные микросхемы, представляющие интерес для министерства обороны, можно надежно считать доверяемыми после их производства. И что существенно, работы здесь планировалось вести по двум самостоятельным направлениям.

Первое направление программы TrUST — это создание специальных новых инструментов и технологий, обеспечивающих быстрый анализ «чистоты» изготовленных микросхем, а также сравнение топологии готовой схемы с такой конструкцией, которая была произведена заведомо доверяемым источником.

А вот второе направление TrUST — особо для нас интересное, было задумано так, чтобы «использовать появляющиеся ныне наработки в области 3D-упакованных и монолитных схем — дабы расчленять или сегментировать большие и сложные интегральные схемы на более мелкие субсхемы».

Развивая это направление, «субсхемы можно было бы производить по отдельности — одновременно делая как более сложной компрометацию полной схемы, так и делая более простой задачу классификации каждой схемы на предмет доверяемости».

Ну а кроме того, подытоживается в документе, «данный подход также будет задействовать те преимущества производительности, что предполагаются для 3D-архитектур»...

После такого развернутого представления очень интересно посмотреть по ежегодным планам DARPA, как далее развивалось финансирование проекта TrUST.

На самый первый, 2007-й год под новую задачу поначалу выделены стандартные 5 млн долларов. В начале 2007 выясняется, что реально денег дали в два раза больше, 10 миллионов, плюс еще намечено 24 млн на два следующих года, т. е. 10 в 2008 и 14 млн в 2009.

В начале 2008 — опять серьезные коррективы, поскольку в окончательном подсчете лишь за 2007 год было освоено 13 миллионов, а на один лишь 2008 запланировано уже 20 млн. Ну а еще через год, весной 2009 вся картина вокруг TrUST меняется радикальным образом.

В планах DARPA на 2009 в разделе о TrUST уже ни слова не говорится о технологии 3D-упаковки чипов. Но если в прежних планах под завершающуюся программу собирались выделить в 2009 всего 2 миллиона долларов, то реально выделили в 10 раз больше, 22 миллиона. Более того, на 2010 перспективно запланировали и еще в полтора раза больше — 33 с половиной миллиона (а реально — на следующий год — выделят и того круче, 39 миллионов)...

Иначе говоря, одно из двух направлений исследований как бы «исчезло», но при этом финансирование разработки без каких-либо пояснений увеличилось в десятки раз. Несложно догадаться, наверное, что это означает: практически наверняка работу над 3D-упаковкой чипов перевели в раздел секретных проектов.

Косвенным подтверждением для этого вывода является то, что как раз накануне «больших перемен» в TrUST, летом 2008, корпорация IBM объявляла о замечательном технологическом прорыве в ее работах над 3D-процессорами. Ученые и инженеры компании придумали новый многообещающий способ для борьбы с чересчур перегревающимися 3D-схемами: отводить тепло не внешним жидкостным охлаждением, а прогоняя жидкость через микроканалы внутри чипа.

Имеется тут и другая информация того же ряда. Известно, что еще в 2004 году АНБ США договорилось с корпорацией IBM о запуске совместного и поначалу строго секретного проекта под названием Trusted Foundry Access, т.е. «доступ к доверяемому цеху». Согласно опубликованным в 2008 году данным, эта программа по производству эксклюзивно американских чипов для нужд обороны и национальной безопасности обошлась государству в общей сложности в 600 миллионов долларов.

Из тех же документов стало известно, что корпорация IBM связала себя правительственным контрактом лишь до 2011 года, одновременно активно перенося свое производство в страны азиатского региона. И что интересно, для финансирования программы TrUST в планах DARPA год 2011 тоже выступает в качестве финального рубежа...

Еще одной очень интересной ИТ-разработкой DARPA, промелькнувшей всего в паре финансовых планов, является проект под названием «Метафорический компьютинг» (Metaphoric Computing, MC).

В отличие от 3D-чипов, развиваемых на сегодняшний день множеством самых разных корпораций, проект MC — судя по полному отсутствию свежих открытых публикаций – является весьма особенной разработкой, засекреченной властями США очень быстро и зачищенной из интернета почти бесследно.

Суть нового подхода к суперкомпьютерам довольно туманно передает краткая аннотация из бюджетных планов DARPA 2007 года, когда тема впервые обозначилась среди интересов военного агентства. Содержательная часть цитируется дословно:

Метафорический компьютинг — это радикально иной подход к вычислениям, нежели доминирующая ныне парадигма. Общепринятые системы цифрового компьютинга работают на основе представления цифровых данных и отображения физики КМОП-транзисторов на самый нижний уровень вычислений, а именно, на вентили логики.

Метафорический компьютинг, с другой стороны, использует физику электронных и фотонных систем таким образом, что позволяет эффективно реализовать сложные алгоритмы обработки сигналов в реальном времени и на ограниченных по мощности платформах.

Аналогично, моделирование и симуляции нелинейных динамических систем будут ускорены на много порядков величины — путем применения для вычислений нового, основанного на физике подхода.

Если передавать суть не столь формально, а более доступным языком — на основе пояснений тех ученых, что породили данную программу — то можно сказать и так.

В основе метафорического компьютинга лежит весьма глубокая идея, согласно которой в современной физике ныне выявлено чрезвычайно много аналогий и параллелей между гидродинамикой и нелинейной оптикой. Иначе говоря, огромное множество сложнейших задач, возникающих в физике жидкостей и газов, оказывается возможным быстро решать — естественным физическим образом — с помощью моделирования процессов в лазерно-оптических установках.

Можно говорить, что быстродействующая лазерная оптика способна выступать в качестве своего рода аналога «аэродинамической трубы». Давным-давно, установив, что уравнения гидродинамики допускают масштабирование от небольшой модели до крупного реального образца, ученые с первых лет XX века научились экспериментально решать вычислительно неподъемные задачи – помещая свои модели в «трубу».

Гигантски возросшие с той поры знания и математический инструментарий ныне позволяют опереться на такую схему как на метафору и переформулировать разнообразные задачи (не только из физики жидкостей и газов, но и из тучи смежных областей) на язык нелинейной оптики. А затем решать их, что называется, «в лоб». То есть непосредственным моделированием: без всяких там регистров и логических вентилей традиционных компьютеров, получая готовый ответ в физическом виде.

Намного более развернутое и подробное описание этой новой технологии можно найти в отдельном материале «Метафорический компьютинг». Информация о новейших экспериментах, демонстрирующих неожиданно глубокую аналогию между гидродинамикой и базовыми феноменами квантовой физики, представлена в обзоре «Квантовая физика как она есть».

Ну а здесь осталось лишь рассказать о том, каким образом новое и перспективное направление высокопроизводительных вычислений полностью изъяли из поля зрения заинтересованной общественности (хотя общая схема тут, в общем-то, все та же самая).

Первое появление темы MC отмечено в планах DARPA, как говорилось ранее, в 2007 году — с выделением стандартной суммы 5 млн долларов. На 2008 год заложили уже 8 миллионов, но что примечательно, в 2007 произошли фатальные перемены в судьбе «Центра флюидооптики» при Калтехе, т. е. Калифорнийском технологическом институте, где и зародилось само это направление.

Создатель и бессменный руководитель Центра, Деметри Псалтис, в 2007 году покидает Калтех, в котором проработал четверть века, и — словно Вольфганг Паули за 60 лет до этого — переезжает в Швейцарию, где возглавляет лабораторию прикладной оптики в Лозанне. Вскоре после этого, в тот же год, в Калтехе ликвидируется Центр флюидооптики. Ну а в открытых планах DARPA финансирование разработок «метафорического компьютера» появляется лишь в начале 2008, после чего исчезает напрочь.

Поскольку примерно половина проектов DARPA носит сугубо секретный характер и ни в каких открытых бюджетных планах не фигурирует, несложно сделать вывод, куда перетекло дальнейшее развитие новой суперкомпьютерной технологии.

Ну а то, что работы эти продолжаются и поныне, сомневаться не приходится. В канун прошлогоднего суперкомпьютерного форума ISC-12 (International Superсomputer Conference 2012) обширное интервью давал один из главных докладчиков, видный в отрасли американский авторитет Томас Стерлинг.

Так вот, в прогнозах Стерлинга на обозримое (и нестандартное) будущее компьютеров, среди трех наиболее перспективных технологий — наряду с квантовым и биологическим компьютерами — прозвучал метафорический компьютинг (см. «К точке критического перехода»)...

⇡#Как это понимать

Взирая на все эти сюжеты со стороны, кто-то может подумать, «ну да, засекречивают все, супостаты... однако наше-то какое тут дело... ведь деньги их собственные, ученые с их открытиями тоже не наши... как хотят, так и развивают, кому какое дело, в конце-то концов»...

Чтобы стало чуть-чуть понятнее, почему это касается всех, представим на минутку, что англо-американские спецслужбы так и засекретили свою криптографию с открытым ключом до начала 2000-х годов, как это было сделано с «тайной Колоссуса». А в открытом академическом сообществе, соответственно, не изобрели бы сами ничего похожего... И как бы тогда выглядели сегодняшний интернет, вся онлайновая торговля, банкинг и прочая-прочая, работающие на основе именно этой — «утаенной спецслужбами» — криптографии?..

Имеется тут, однако, и совсем другое — куда более глобальное и трагическое — пояснение. А чтобы рассказать о нем масштабно и впечатляюще, понадобится опять вернуться в тот период, с которого все начиналось — в 1950-е годы.

В 1952 году Джон фон Нейман был удостоен высочайшей чести — оргкомитет Международного конгресса математиков пригласил его сделать программный доклад, аналогичный знаменитому докладу Гильберта, сделанному в 1900 году.

Давид Гильберт, можно напомнить, как самый авторитетный и разносторонний математик своей эпохи, обрисовал в своем историческом докладе круг важнейших проблем, которые надлежало решить их науке в наступающем XX веке. Список задач Гильберта стал своего рода программой для развития математической науки на полстолетия.

И вот теперь, по состоянию на середину XX века, коллеги решили, что в мире нет более выдающегося математика, нежели фон Нейман, кто равно успешно работал бы на самых разнообразных направлениях их грандиозно разросшейся науки. Иначе говоря, только ему, как представлялось, было по силам обрисовать новые важнейшие задачи для математиков на вторую половину столетия.

Конечно же, фон Нейман принял столь лестное для него предложение и, естественно, начал готовиться к столь ответственному докладу. Но когда пришел срок, и в сентябре 1954 мировая элита математики собралась в Амстердаме на свой очередной конгресс, то с программным докладом фон Неймана произошел грандиозный конфуз...

Все, естественно, заранее знали, сколь важное сообщение им предстоит заслушать. Но взойдя на трибуну, великий математик вместо впечатляющего обзора главных проблем и перспектив на будущее почему-то начал нудно, долго и скучно пересказывать одну из своих давних, еще довоенного времени работ, посвященную весьма частной проблеме в физике. И больше, в общем-то, не говорил ни о чем...

Некоторое время аудитория терпела, затем кто-то не выдержал и довольно громко бросил в зал: «Да это подогретый суп какой-то»... Именитый докладчик, естественно, услышал, заметно смутился, побыстрее скомкал-завершил свое позорное выступление и, не отвечая на вопросы, покинул зал.

Ныне никому, естественно, не известно, какова была причина великого провала фон Неймана и почему он абсолютно ничего не рассказал коллегам ни о проблемах, ни о будущем математики, и даже ни слова не сказал о компьютерах — своем любимейшем на тот момент детище.

Зато очень хорошо известно, что вскоре, летом 1955 у фон Неймана обнаружился быстро прогрессирующий рак. Врачи мало что смогли противопоставить неизлечимой болезни, и через полтора года, в феврале 1957, великий математик скончался в Вашингтонском правительственном госпитале в возрасте 54 лет.

В том же 1957, но только ближе к самому концу года, в Швейцарии великий физик Вольфганг Паули делает важнейшее открытие всей своей жизни — о чем пишет восторженные, но очень коротенькие, без раскрытия сути, открытки своему старому другу Вернеру Гейзенбергу (см. «Мировая формула»).

После чего начинают происходить события, поразительно похожие на трагическую историю фон Неймана.

Сразу же после нового года, в январе 1958 Паули отправляется в свой регулярный вояж по университетам США — с лекциями о текущем положении на передовых рубежах физической науки. Среди прочего, по сути самым первым, намечен и доклад об их новой, совместной с Гейзенбергом разработке так называемой «мировой формулы», т. е. важнейшего обобщающего уравнения, о чем коллеги были поставлены в известность заранее.

Паули приезжает в США, пребывая в состоянии сильнейшего воодушевления от своего грандиозного открытия. Но прежде, чем делать открытый для всех доклад перед большой аудиторией в Колумбийском университете Нью-Йорка, он рассказывает о сути полученных результатов в рамках некоего закрытого «секретного» семинара, про который историкам науки практически ничего не известно, кроме самого факта мероприятия.

Зато очень хорошо известно, что последовало потом. Когда приходит время доложить результаты всему научному сообществу, на кафедру выходит не обычный Вольфганг Паули, а крайне неуверенный, то и дело запинающийся человек, пытающийся невнятно рассказать о какой-то совершенно невыразительной работе, абсолютно никак публику не впечатлившей.

После чего Паули начинает делать довольно странные вещи. Он отзывает анонс уже объявленной совместной статьи с Гейзенбергом, не объясняя причин, сообщает другу о прекращении их совместной работы, и впадает, по свидетельству окружающих, в состоянии глубокой и продолжительной депрессии.

К концу осени того же года у Паули обнаруживается стремительно развивающийся рак поджелудочной железы, срочная операция ничем помочь не может, и 15 декабря 1958 Вольфганг Паули умирает... (см. «Что-то случилось...»)

Для людей, интересующихся обстоятельствами вокруг раковых заболеваний вообще и рака поджелудочной в частности, давно не секрет, что это заболевание очень часто развивается на фоне сильнейшего психологического стресса.

Если кто-то вдруг слышит об этом впервые, то очень рекомендуется прочитать знаменитый роман Александра Бека «Новое назначение». Книга была опубликована в эпоху советской «перестройки», но написана и запрещена властями СССР гораздо раньше — еще в 1960-е годы.

Что особо примечательно, описывается в художественной книге тот же самый, по сути, период, вторая половина 1950-х годов. В основе романа лежит реальная биография Ивана Тевосяна, министра тяжелой промышленности СССР (иначе, одного из капитанов советского военно-промышленного комплекса), который умер от быстротечного рака, не сумев пережить стресс от конфликта с «командно-административной системой».

В случае советского наркома конкретные детали ситуации, конечно, заметно отличались от историй знаменитых ученых. После смерти Сталина новое руководство страны отстранило Тевосяна от дела всей его жизни и отправило министра в почетную отставку — послом в Японию.

Рабочее название бековского романа, «Сшибка», как раз и означает вот этот смертельно опасный конфликт в сознании человека — между тем, что он желал бы делать больше всего на свете и тем, что вынужден делать, подчиняясь приказам вышестоящих инстанций.

(Многие наверняка в курсе, что и «бог Apple» Стив Джобс скончался от той же самой болезни, что и Вольфганг Паули — от рака поджелудочной железы. Когда-нибудь, быть может, станет известно, не была ли и у Джобса причиной рака аналогичная «сшибка».)

Впрочем, сразу следует оговориться, что возникновение и необратимое течение рака по причине сильнейшей психологической депрессии пока что отнюдь не считается в медицине общепризнанным фактом. Однако для данного повествования в общем-то не существенно, согласны тут меж собой все светила медицины или только некоторые.

Существенно же здесь то, что этот ужасный и крайне опасный для здоровья процесс, съедающий глубоко подавленного человека изнутри, дает ярчайшую метафору очень нехорошей болезни под названием «гостайна». Болезни, которая давно поразила метастазами и государственные структуры, и представляющих государство людей.

Вселяет надежду лишь то, что даже в самой глубине незримых государственных структур по сию пору находятся люди, прекрасно понимающие и причину застарелой болезни, и то, как реально ее можно излечить.

Таких людей, похоже, немного, но они наверняка есть. Типичный тому пример, скажем, отставной адмирал Бобби Рэй Инмэн, многие десятилетия имеющий репутацию «одного из умнейших людей в высших эшелонах государственной власти США».

По причине весьма преклонного возраста Инмэн давно уже не занимает никаких государственных постов, однако в неявной форме всегда присутствует в политической жизни страны. В моменты же политических кризисов его мнения и интервью практически всегда появляются в центральной прессе США.

Среди множества разнообразных руководящих постов, которые приходилось занимать Инмэну в государстве и индустрии, наиболее известным, пожалуй , является пост директора Агентства национальной безопасности США, который он занимал в начале 1980-х годов.

Отсюда вполне понятно, что адмирал Инмэн просто не мог не высказаться по поводу нынешнего гранд-кризиса в АНБ, разведсообществе и госадминистрации США в целом из-за нескончаемых разоблачений от файлов Эдварда Сноудена.

Следует напомнить, что динамика этого процесса довольно проста и в высшей степени невыгодна для авторитета США (а также их ближайших союзников).

Всякий раз когда высокие госруководители страны — неважно кто из Конгресса ли, из Белого дома или от разведсообщества — делают очередное заявление либо «опровержение» по поводу того или иного документа от Сноудена, тут же появляется на свет следующий документ. Который демонстрирует, что отрицания и «опровержения» властей — это очередная стопроцентная ложь.

И поскольку конца этому процессу не видно (пока что огласке преданы не более 1% из общего массива файлов Сноудена), то получается, что власти США и стран из группы их главных союзников (Британии, Австралии, Канады) будут еще очень и очень долго публично демонстрировать всему миру, что ничего, кроме лжи, они здесь рассказать не в состоянии. Откуда, естественно, становится ясен и реальный уровень искренности этих держав во всех прочих делах...

В этих тяжелейших для госруководства условиях адмирал Инмэн предложил радикальный и единственно возможный, скорее всего, способ «лечения» ситуации — самому АНБ собраться с духом и раскрыть все те документы, которые унес с собой или даже потенциально мог унести Эдвард Сноуден.

Только так, по мнению адмирала, можно остановить нарастающий ущерб и хотя бы отчасти восстановить в мире авторитет, который ныне стремительно и неуклонно теряют США в качестве «мирового лидера».

Пока что трудно сказать, решатся ли пойти на столь крутой шаг власти США (нынешний директор АНБ Кит Александер в одном из недавних интервью обмолвился, что они сейчас «рассматривают эту возможность»).

Но одно тут можно констатировать достаточно уверенно. Уровень нынешних инфотехнологий уже вполне позволяет грамотным людям накапливать и широко распространять любые объемы информации.

Благодаря же таким людям, как Мэннинг и Сноуден, общество вполне наглядно может сегодня видеть, что так называемые «гостайны» — это, как правило, удобная ширма для прикрытия бездарности и некомпетентности руководства. А зачастую и ширма для кое чего намного хуже — для сокрытия обмана, коррупции и однозначно криминальной деятельности. От махровой уголовщины до военных преступлений (см. «Темная сторона животных»).

Все тайное вырождается. Люди понимают, что это нехорошая болезнь, и уже знают, как ее лечить. А чтобы остановить этот процесс лечения, понадобилось бы тотально запретить и компьютеры, и компьютерные сети.

Хотя в недрах спецслужб России, к примеру, именно это уже пытаются сделать (см. «Время, назад!»), есть сильное ощущение, что развернуть естественные процессы вспять тут не удастся никому. Ни в России, ни в США, ни где-либо еще.

Просто времена наступают другие.

The END

⇡#Дополнительное чтение:

Наглядный и подробно задокументированный пример того, как в государстве действует принцип «Все тайное вырождается»: «Страницы жизни Эдгара Гувера (часть 5)»
О крайне необычной особенности знаменитого физика-теоретика: «Эффект Паули»
О яркой, но очень короткой биографии суперсекретного и небывало мощного цифрового компьютера эпохи второй мировой войны: «Колосс британский»
О роли АНБ США в развитии компьютерной индустрии: «Тайная история компьютеров»
О загадочных страницах в ранней истории компьютеров: «Тайны внутри секретов»
Антигравитация — наука, лженаука или большой государственный секрет?: «В поисках утраченной гравицапы»
Эйнштейн и НАСА о загадках подъемной силы крыла: «Как это летает?»
Мистические подробности о синхронном открытии криптографии с открытым ключом: «Параллельные миры»
Достоверные факты о невероятных событиях: «НЛО: история болезни », (ч. 1); (ч. 2)
О чудо-компьютере, который засекретили еще до официального рождения: «Жертвы аборта»
Об угрозах аппаратных закладок в микросхемах: «В ожидании троянского дракона»
В 2011 году Америке и миру вновь напомнили о загадочном падении НЛО под Розуэллом, причем зачем-то опять запустили явное вранье: «Зачем снова ложь?»
О принципиально новой технологии высокопроизводительных вычислений на основе аналогий между гидродинамикой и нелинейной оптикой: «Метафорический компьютинг»
О классических аналогиях гидродинамики для важных квантовых феноменов: «Квантовая физика как она есть»
О барьере, к которому быстро приближаются суперкомпьютеры на основе традиционных архитектур: «К точке критического перехода»
О тайнах главного открытия Вольфганга Паули: «Мировая формула»; «Что-то случилось...»
О примечательных взаимопереплетениях творчества Джорджа Оруэлла, альбомов группы Pink Floyd и тайных хайтек-операций спецслужб: «Темная сторона животных»; «9/11 — десять лет спустя»
О национальных особенностях борьбы российских спецслужб с утечками компромата в стиле Сноудена: «Время, назад!»
О том, как происходит смена эпох: «Новые времена»