OSINT как метафора

Краткий англоязычный термин OSINT расшифровывается как Open Source INTelligence, или «разведка открытых источников информации». В сегодняшних условиях больших данных, когда люди буквально тонут в океане всевозможных сведений, не зная, как их воспринимать и использовать, специфические методы работы разведслужб могут оказаться весьма полезными и для всего общества в целом.

Без преувеличения есть основания говорить, что в условиях тех серьезнейших недугов, которыми нации множества государств страдают ныне в глобальном масштабе, ключевые идеи OSINT становятся если и не самим «чудо-эликсиром» исцеления, то как минимум метафорой сильного и эффективного лекарства. Однако для того, чтобы разъяснить, как вся эта медицина работает, начинать надо с природы собственно болезней.

⇡#Все и сильно тут не так

В ноябре 2014 года весьма уважаемый в деловом мире журнал, британский еженедельник The Economist, опубликовал взрывного характера статью — о проблеме быстро нарастающего имущественного расслоения в обществе. После массовых протестов движения Occupy Wall Street, проходивших под лозунгами типа «1% населения имеет все, мы — это 99%, которых постоянно обманывают и обкрадывают», сегодня все уже, наверное, в курсе, что с распределением совокупного богатства дела в мире обстоят, мягко говоря, довольно несправедливо.

Ну а в недавнем выпуске журнала «Экономист» интересующая нас статья не только цифрами и графиками показывает, что громкие протестные лозунги — это адекватное отражение реальной социально-экономической ситуации, но и свидетельствует, что сейчас расклады на самом деле выглядят даже еще хуже, о чем говорит уже сам заголовок статьи: «Забудьте про 1 процент. Это 0,01% — тех, кто действительно процветает в Америке» (Forget the 1%. It is 0.01% who are really getting ahead in America, The Economist, Nov 8th 2014).

Дабы у обычных читателей, по жизни своей далеких от актуальных тем современной экономической науки, имелось более внятное представление о предмете разговора, полезно почетче обрисовать контекст. То есть набор идей и фактов, в рамках которого происходят нынешние дискуссии специалистов о социальном неравенстве в современном обществе. Так вот, вполне определенно можно говорить, что сейчас все подобные обсуждения если и не порождены напрямую одной новой и бесспорно выдающейся книгой, носящей название «Капитал в двадцать первом веке» (Thomas Piketty, Capital in the Twenty-First Century. Harvard University Press 2014), то как минимум сопрягаются с ней в том или ином виде.

Автором этой толстенной, на 700 страниц монографии является Тома Пикетти, французский ученый-экономист и профессор Парижской школы экономики. А самым главным, стержневым, можно сказать, моментом в книге, стали формулировка и доказательство утверждения о том, что совокупное богатство с нарастающей скоростью сосредотачивается в руках весьма небольшой, но чрезвычайно состоятельной прослойки населения.

Анализируя выявленные цифры и соотношения, Пикетти приходит к выводу, что нынешний процесс растущего имущественного неравенства может предшествовать возвращению к «обществу наследования» XVIII века. Поясняя экономическую суть такого устройства попроще, можно сказать, что в подобном обществе брак с наследницей или наследником приличного состояния — это куда более верный и надежный маршрут к растущему богатству, нежели затевание собственной компании.

Если же формулировать чуть строже и подробнее, то речь идет о довольно простой формуле, объясняющей экономическое неравенство. Эта формула правит в капиталистическом мире, выглядит как R > G и устанавливает соотношение между уровнем доходности капитала R (от rate of Return on capital) и уровнем экономического роста G (от rate of economic Growth). Под R здесь понимается суммарная величина прибыли, дивидендов, процентов, ренты и других доходов на капитал, а G измеряется как прирост доходов, связанных с расширением производства и выпуском продукции. Проанализировав гигантские массивы данных о распределении богатства и неравенстве доходов в Европе и США за последние 250 лет, французский ученый пришел к выводу, что экономическое неравенство не только было в капитализме изначально, но и продолжает возрастать, делая ситуацию все более взрывоопасной.

Центральный тезис книги сводится к тому, что неравенство — это не случайность, но скорее характерная особенность капиталистического общества. Такая особенность, которую, по мнению автора, можно корректировать только через вмешательство государства. Поэтому книга пытается доказать, что, пока капитализм не реформирован эффективными механизмами перераспределения богатства, под угрозой находятся сами основы демократического порядка.

Тщательно и глубоко проработанная книга Тома Пикетти без всякого преувеличения стала сенсацией в своей области, собрав множество позитивных отзывов от видных авторитетов экономической науки. А также, ясное дело, тут же стала и мишенью для яростных атак — «как справа, так и слева», что называется. Левые экономисты-социалисты ругают автора за то, что он не следует теории Карла Маркса (по признанию Пикетти, он вообще не читал Марксов «Капитал»).

Ну а правые, начиная с редактора по экономике в Financial Times, первым делом выразили непонимание, зачем вообще фокусировать анализ на имущественном неравенстве (по их мнению, автор даже не сумел доказать, что эта особенность общества в принципе имеет сколь-нибудь существенную экономическую важность). Да и вообще, согласно цифрам других экономистов, в мире, похоже, и нет вовсе никакого такого вопиющего роста расслоения...

Примерно на таком вот фоне научных дискуссий и появилась в журнале The Economist упомянутая в начале статья об очередном исследовании других ученых (Эммануэля Саеза и Габриэля Цукмана из Лондонской Школы экономики), в котором с новой и весьма богатой доказательной базой продемонстрировано, что в США имущественное неравенство среди населения достигло ныне рекордно высокого уровня (Wealth inequality in the United States since 1913: Evidence from capitalized income tax data, by Emmanuel Saez and Gabriel Zucman, National Bureau of Economics Research Working Paper, October 2014).

Новая работа особо примечательна по той причине, что практически все предыдущие исследования относительно распределения американского богатства имели тенденцию изображать лишь совсем небольшие, как бы несущественные нарастания неравенства в последние десятилетия. Теперь же открылась в корне иная картина — благодаря более обширному спектру источников для аналитики, нежели в предыдущих штудиях, включая как подробные сведения о персональных налогах с дохода (которые авторы добывают из цифр налогов с капитала), так и налогов с недвижимости, которые сверяются с федеральными данными по совокупному состоянию владельцев. Как итог, в новой работе с более достоверными цифрами показано, что прежние оценки следует признать сильно заниженными во всем, что касается доли богатства, принадлежащей самым богатым людям и семьям в стране...

Если же говорить о конкретных цифрах личных богатств, то случилось так, что практически одновременно с публикацией исследования Саеза и Цукмана, в октябре 2014-го, известный всем бизнес-журнал Forbes опубликовал свой очередной список 400 богатейших людей в США. И цифры статистики, подкрепляющие данный топ-лист, показывают воистину удивительные и примечательные вещи. Например, из этих цифр можно узнать, что четыре сотни самых богатых американцев всего лишь за один последний год увеличили свое состояние на тринадцать процентов — до совокупной суммы 2,29 триллиона долларов.

Для сравнения можно отметить, что суммарное состояние этих 400 людей примерно такое же, как валовой внутренний продукт Бразилии — огромной страны с 200-миллионным населением. Для представления же о том, с какой скоростью растут доходы суперэлиты, можно указать, что средний уровень состояния человека, попавшего в топ-список, находится на уровне 5,7 миллиарда долларов — а это на 700 миллионов долларов больше, чем в прошлом году.

Особо показательно, что стремительный рост состояния самых богатых происходит после финансового кризиса 2008 года. Начиная с 2009-го суммарное состояние 400 богатейших людей уже почти удвоилось — с 1,27 триллиона до 2,3 триллиона в 2014. Если принять во внимание, сколь мощные удары и потрясения переживали в эти же годы бедные слои и поддерживающие их социальные программы, то невозможно не увидеть здесь прямую связь. Когда кто-то стремительно и фантастически богатеет, кому-то с неизбежностью и быстро приходится становиться все беднее.

Ну и конечно же, внимательные люди не могли не заметить, что новые цифры о специфике роста богатства в Америке были зарыты в СМИ как можно глубже. Ни популярнейшая газета New York Times, ни главное бизнес-издание Wall Street Journal не опубликовали по данному поводу никаких статей. Эти цифры не стали темой политических предвыборных кампаний. Фактически ни одна из влиятельных политических партий не проявила никакого интереса к экстраординарному уровню социального неравенства в США. Этот момент существует как бы абсолютно независимо от привычного нытья и причитаний политиков о катастрофической нехватке денег на базовые социальные службы и нужды...

Несправедливо было бы говорить, что столь важная — и несомненно общемирового масштаба — тема не волнует никого. Ученые-экономисты, как уже показано, дебатируют обострившиеся проблемы неравенства весьма активно. Среди других участников дискуссии можно отметить, скажем, OECD, международную Организацию по экономическому сотрудничеству и развитию, на сайте которой недавно опубликован их собственный аналитический отчет по исследованиям того же предмета — правда, 15-летней давности, сделанный аккурат на рубеже XX-XXI веков. Причем уже тогда в документе было сделано заключение, что глобальных масштабов социальное неравенство к концу столетия в своих цифрах роста затмевает самые тревожные показатели конца 1920-х годов, то есть накануне Великой депрессии.

В целом же для XX века отчет фиксирует такую динамику: «Уровень неравенства снижался с конца XIX века вплоть до примерно 1970 года, после чего последовало нарастание. В Восточной Европе из-за коммунистов происходило сильное снижение имущественного неравенства, вслед за чем последовало его резкое возрастание — после процессов распада соцлагеря в конце 1980-х. В других частях мира (в частности, в Китае) неравенство доходов в последние годы также ощутимо нарастает».

В обзоре OECD, еще раз подчеркнем, никак не фигурируют цифры гигантского имущественного расслоения, формировавшегося последние 14 лет. Поэтому у аналитиков есть сильные основания предполагать, что, как только и эти перемены будут приняты в расчет, нынешний уровень глобального социального неравенства, вполне вероятно, может оказаться наивысшим за всю историю капитализма...

⇡#Вовлеченность и Выдавливание

Независимо от того, насколько опасной для общества проблемой считают растущую пропасть между богатыми и бедными те или иные авторитеты, общий кризис современного индустриального мира все равно остается фактом. Хотя после финансовой катастрофы 2008 года прошло уже шесть лет, экономический рост так и остается минимальным, на биржах то и дело отмечают сигналы о зарождении следующего краха, а политическая ситуация в регионах, критичных для мировой экономики, все так же далека от стабильности.

Естественно, капитаны бизнеса и политические лидеры пытаются нащупать пути для выведения глобальной экономики из кризиса. И одним из характерных признаков этих поисков стал новый термин «инклюзия» (Inclusion), который ныне все чаще и чаще мелькает в соответствующих речах и документах. Модное новое слово можно услышать и на всемирных экономических форумах в Давосе, и на ежегодных встречах Международного валютного фонда, его охотно применяют как банкиры в своих презентациях, так и политики в теледебатах с оппонентами.

На русский язык смысл специфического термина «инклюзия» наиболее адекватно, наверное, можно передать словом «вовлеченность». Ибо по сути своей это слово означает одну из наиболее привлекательных особенностей классического — точнее говоря, идеального — капиталистического общества: на основе свободного рынка и демократии обеспечивать преимущества от экономических достижений и прямого участия в политической жизни для столь широких слоев населения, насколько это вообще возможно. Иначе говоря, чем больше людей вовлечено в процессы экономики и политики, тем это лучше для здоровья и процветания всего общества.

И без особых разъяснений понятно, наверное, что красивая идея «вовлеченности» по-любому звучит куда лучше и приятнее, чем сигналы о стремительно растущем неравенстве. Но явно требуются дополнительные разъяснения о том, что эта самая «инклюзия» относится именно к тем особенностям капитализма, которые индустриальные нации западного образца не только быстро утрачивают, но и рискуют потерять окончательно... И лучше всех, наверное, данный факт объясняет тот человек, который и ввел в обиход новый модный термин.

Человеком этим является Дарон Аджемоглу (Daron Acemoglu), турецкого происхождения американский профессор MIT, Массачуссетского технологического института, на сегодняшний день считающийся одним из десяти наиболее влиятельных (или часто цитируемых) экономистов в мире. Широкая всемирная известность пришла к Аджемоглу два года назад, когда он и его коллега, гарвардский профессор политэкономии Джеймс Робинсон, опубликовали весьма глубоко проработанное исследование с анализом роста и упадка западных индустриальных обществ (Daron Acemoglu, James A. Robinson. Why Nations Fail: The Origins of Power, Prosperity and Poverty. Crown Publishers 2012).

Полное название книги — «Отчего государства терпят поражение. Происхождение могущества, процветания и бедности», а главный тезис исследования сводится к тому, что ключом к успеху сильных и богатых государств были вовсе не особенности климата или религии (как уверяют другие светила экономики), а нечто в корне иное. Ключом было развитие таких социальных институтов, которые вовлекают в свою работу настолько много граждан, насколько это возможно. Среди наиболее известных институтов подобного рода можно назвать два: (1) рыночную экономику, которая стимулирует прогресс и предпринимательство, и (2) парламентскую демократию, которая служит уравновешиванию интересов разных слоев общества.

Главнейшая проблема столь нехитрого рецепта успеха в том, что такого рода институты не возникают в обществе автоматически. Напротив, их необходимо укреплять и защищать, в особенности от тех социальных классов и групп интересов, которые используют власть для ограждения себя от конкурентов, для закрепления своих преимуществ и обеспечения своего доминирования. Все эти цели достигаются постоянным усилением влияния элиты на власть, а результатом становятся прогрессирующая бедность, кризисы и упадок нации.

В книге и других публикациях Аджемоглу приводятся многие десятки подобных сценариев из истории. Например, Венеция XIV века, где небольшая каста патрициев монополизировала морскую торговлю. Другой, куда более свежий пример — это Египет при прошлом президенте Хосни Мубараке, близкие друзья-офицеры которого поделили между собой ключевые экономические посты, сильно разбогатели сами, но оказались полнейшими бездарностями для укрепления экономики нации. Весьма похожую по сути схему можно без труда углядеть и в новейшей истории России.

Для краткого обозначения всех процессов подобного рода — по сути своей противоположных «инклюзии» — у Аджемоглу введен другой краткий термин, «экстракция» (Extraction). На доходчивом русском языке смысл данного слова можно передать как «выдавливание». В противоположность «вовлеченности», экстрактивные процессы всячески выдавливают широкие народные массы подальше от механизмов влияния в государстве. А это в итоге ведет к экономическому и социальному упадку нации.

Новый подход к анализу экономической ситуации, введенный с подачи Аджемоглу, за короткое время не только обрел признание и популярность, но и привел многих аналитиков к выводу, что в ведущих индустриальных странах Запада ныне отчетливо доминируют процессы экстракции. Сам Аджемоглу, в частности, особенно выделяет нарастающее влияние мощных групп интересов: фармацевтической промышленности, страховых компаний, а в наибольшей степени — финансовой элиты Уолл-стрит. Ни для кого давно уже не секрет, что эти группы фактически «скупают» не только министров, но и законодателей, а те принимают законы в интересах наиболее богатых.

Чрезвычайно возросшая влиятельность самых богатых людей в органах власти, уверен Аджемоглу, это предмет для серьезной озабоченности всего общества. И ограничение этого влияния — дело наибольшей важности. Понятно, что для исправления ситуации необходимы экономические реформы: в налоговой политике, ныне особо выгодной для самых состоятельных; в финансово-банковской индустрии, которая должна жестко разделять деньги традиционных накоплений и свои рискованные инвестиции, в ограничениях монетарной политики государства и так далее...

Однако всех этих реформ для оздоровления уже явно недостаточно, считает Дарон Аджемоглу. Что ныне обществу действительно требуется, по мнению экономиста, так это новый политический альянс, который был бы направлен конкретно против власти финансовой индустрии и ее лоббистов. В качестве наглядной и работающей модели такой борьбы он приводит знаменитое антитрестовое движение в истории США начала XX века — пример действительно широкой коалиции самых разных слоев, которая в тех условиях действительно сумела добиться победы над корпорациями-монополистами, радикально ограничив их влияние.

На вопрос о том, возможно ли ныне нечто подобное в отношении крупнейших международных банков и финансовых групп, Аджемоглу не знает, естественно, ответа заранее. Но он абсолютно уверен в одном. Все эти нынешние конференции элиты, на которых банкиры, министры и эксперты налоговых органов ведут красивые и возвышенные разговоры о путях «вовлечения» народа в политэкономические процессы, на самом деле в принципе не могут привести к переменам.

Именно по этой причине, когда организаторы всемирного экономического форума в Давосе недавно опять прислали ему приглашение, Аджемоглу снова его отклонил — как и несколько предыдущих раз. Причину своих упорных отказов экономист объясняет так:

«Решения для мировых проблем не порождаются на встречах между Биллом Гейтсом и Джорджем Соросом. Обновление должно прийти снизу...»

⇡#Открытые источники для всего

Один из наиболее ярких и оригинальных примеров того, как выглядит «обновление, приходящее снизу», можно найти в довольно необычной книге «Манифест открытых источников для всего. Прозрачность, правда и доверие» (Robert David Steele, The Open-Source Everything Manifesto: Transparency, Truth and Trust, Random House 2012).

Необычными в этом «манифесте» являются не только свежий взгляд на давно, в общем-то, известные всем вещи, но и личность автора работы, Роберта Д. Стили. В отдаленном прошлом Стили был профессиональным американским шпионом с многолетним опытом секретной оперативной работы, а в последние десятилетия он обрел известность как энергичный идеолог и пламенный проповедник «Разведки открытых источников информации», или, кратко, OSINT.

О сугубо профессиональных аспектах и особенностях этого специфического метода разведдеятельности можно прочесть в материале «Модель OSINT». Здесь же, однако, рассказ будет о несколько ином. О том, насколько естественно и органично внятные подходы OSINT можно развивать и совершенствовать не только для оздоровления спецслужб, погрязших в своей гнилой секретности, но и для процветания всего общества в целом.

Причем рассказывать об этих вещах очень удобно на фоне жизни Роберта Стили — его биографии и его ключевых идей.

Родившийся в Нью-Йорке в 1952 году, Стили попал на шпионскую службу к середине 1970-х и более десяти лет работал под прикрытием на ЦРУ, главным образом в странах Латинской Америки (Сальвадор, Венесуэла, Панама). Но затем, в самый разгар его карьеры как тайного сотрудника разведки, со Стили произошло своего рода «преображение», чем-то напоминающее опыт религиозного просветления.

В 1988 году, неожиданно для себя самого, он вдруг ясно увидел и постиг, что 90 процентов из всей той информации, которая добывается обычными способами очень дорогой и страшно засекреченной разведки, на самом деле никому не нужны и совершенно бесполезны. И что еще важнее, при этом разведка игнорирует порядка 90% действительно нужной, релевантной и обычно легко доступной открытой информации. Иначе говоря, Роберт Стили обнаружил, что вся его жизнь как шпиона, специализирующегося на кражах и анализе секретов, не только была непродуктивной, но и оказывалась в резком противоречии с тем, что реально требуется от настоящей разведки: полный доступ к достоверной информации и знание полного спектра разнообразных мнений по любому заданному вопросу. Именно отсюда, собственно, и выводится подлинная значимость разведки открытых источников информации (OSINT).

Новые и нестандартные идеи о перестройке разведки не нашли должного отклика у консервативного руководства ЦРУ, но были с интересом восприняты в Корпусе морской пехоты США. Так что вскоре при непосредственном участии Стили там был создана собственная разведслужба, ориентирующаяся на OSINT, а сам он занял в новой структуре пост заместителя директора. В этом качестве энергичный Роберт Стили стал одним из главных авторитетов и лидеров «парадигмы OSINT» в разведывательном сообществе: писал книги-руководства для НАТО, для DIA, то есть для разведуправления Министерства обороны США, и для службы спецназа (U.S. Special Operations Forces); проводил учебные курсы-тренинги и в общей совокупности, по его собственным прикидкам, лично обучал этому делу порядка 7500 сотрудников разведки примерно из 70 стран.

Время тогда было известно какое — начало 1990-х, развал СССР и коммунистического блока, всеобщая эйфория и надежда зажить по-новому. В 1992-м, несмотря на глухое сопротивление ЦРУ, Стили добился разрешения на организацию международной конференции по OSINT — как существенно новой парадигмы добычи информации, обеспечивающей принятие политических решений не на основе тайной деятельности, а на основе открытых источников, доступных для всех. Конференция имела гигантский успех и привлекла свыше 620 участников из разведывательных кругов самых разных стран мира.

Развить этот успех, однако, в том же формате не получилось. Крайне недовольные подобными инициативами, в ЦРУ поднажали на власть и добились, чтобы никаких подобных конференций больше не устраивалось. Этот конфликт в итоге заставил Стили уйти с поста руководителя разведки морской пехоты, в более широком контексте задуматься о тайной (зачастую глубоко коррумпированной) деятельности спецслужб и об освободительно-оздоровительной роли OSINT, а в конечном итоге привел его и к написанию политического манифеста «Открытые источники для всего».

Происходило это все, впрочем, весьма небыстро и естественными эволюционными путями. Окончательно прекратились отношения со спецслужбами у Стили в 2006 году, а уже в 2007-м он представил широкой публике свою философию «открытых источников для всего» в головном докладе на Gnomedex, ежегодном съезде техно-блогеров в Сиэтле. Этот знаменательный доклад бывшего высокопоставленного шпиона под названием «Открыто все: Мы уже победили, так давайте заниматься самоуправлением» был записан на видео, размещен в интернете и за прошедшие годы обрел широкую известность в самых разных кругах — от хакеров Anonymous до протестного движения Occupy Wall Street. К 2012 году ключевые идеи той же парадигмы открытых источников были обоснованы и разработаны до масштабов книги-манифеста, текст этой работы можно без особого труда найти в Сети (на языке оригинала), ну а здесь осталось лишь в самом кратком изложении передать суть концепции.

По убеждению Стили, OSINT предоставляет базовый фундамент для работы прямой демократии — от информационной поддержки в формировании обществом политики и бюджета вплоть до принятия конкретных решений. И все это — на основе открытых и прозрачных, доступных для всех источников такой информации, которую может анализировать и перекрестно проверять любой желающий.

Как профессиональный сотрудник разведки с допуском к гостайне уровня Top Secret на протяжении тридцати лет (1976-2006), пишет Стили, он постепенно обнаружил парадоксальную на первый взгляд вещь. Выяснилось, что гигантские массивы «открытых» источников информации — иначе говоря, доступных для любого, кто хотел бы смотреть и слушать, — являются более надежными и более полезными сведениями, нежели «секретные» источники, то есть такие данные, которые по самой природе своей всегда имеют обстоятельства, усложняющие их проверку и оценку реальной ценности.

Всякий человек, стремящийся к знанию реальной картины, продолжает Стили, ныне вполне отчетливо способен видеть — особенно на событиях и фактах последнего десятилетия, — что вертикальные схемы управления «сверху вниз» стали насквозь коррумпированными и уже не работают. Государство пытается на микроуровнях управлять тем, чего оно не понимает, одновременно прикрывая и лакируя гигантские преступления финансовых структур, которые купили себе слепоту парламента и правительства. При этом все срабатывавшие в прошлом попытки спрятать правду от публики в современных условиях определенно не работают...

Ныне уже у многих появилось убеждение, заключает Стили, что благополучие общества, реальная и долгосрочная национальная безопасность наилучшим образом достигаются не через секретность, а через полную прозрачность правительства, бизнеса и всех прочих граней социальной жизни. И прозрачность эта подразумевает открытый доступ ко всему спектру имеющейся в государстве информации. Это, собственно, и есть подлинная и целостная разведка в общественных интересах — как альтернатива иерархическим, элитарным организациям, которые обеспечивают прибыли для очень немногих за счет массы всех остальных.

Должно быть понятно, что новая экологическая система «открытых источников для всего» формируется на базе широкого спектра «открытостей», понемногу сводимых сейчас воедино. Вот лишь некоторые из элементов этой системы: технология открытой фермы в сельском хозяйстве, программы с открытыми исходными кодами и открытое аппаратное обеспечение для компьютеров, открытые сети и открытые деньги, открытые технологии малого бизнеса и открытые патенты. Список разрабатываемых направлений можно продолжать, но суть происходящего, наверное, уже ясна и так.

Главнейший момент для реального изменения системы заключается в том, что все порожденные в недрах общества подходы открытости должны развиваться совместно и взаимно согласованно. В противном же случае, как показывает опыт, существующая система будет всячески их разделять — до состояния изоляции и неэффективности.

В этой обстановке, конечно же, граждане должны быть образованными и активно вовлеченными в общественную жизнь или прочие гражданские дела, дабы по максимуму использовать «публичные разведданные». Формирование основ для прозрачного и открытого самоуправления, для подлинно открытого общества и открытой экономики — при нынешних достижениях инфотехнологий — это воистину деятельность для тех, кто и хотел бы, и реально способен строить подлинно новую жизнь «изнутри» народных масс, без всякого насилия и смертоубийства.

Роберт Стили, в частности, анализируя многообещающие сигналы от новых поколений, совершенно убежден, что все это вполне по силам подрастающей цифровой молодежи. И приводит в заключение такие слова знаменитого изобретателя и визионера Бакминстера Фуллера:

Молодежь человечества — повсюду на нашей планете — интуитивно восстает против всех попыток диктата и навязывания политических идеологий. Молодежь планеты Земля интуитивно движется в сторону принципиально бесклассового и безрасового человечества, общества, нацеленного на всеобщее сотрудничество и на гуманизм единого мира...

* * *

Дополнительное чтение:

• Подробности о специфике разведки открытых источников информации: «Модель OSINT».
• О том, сколь разительно отличаются «публичные разведданные» от официальной версии событий 11 сентября 2001 года: «9/11: десять лет спустя».
• Несколько наглядных примеров того, как выглядят конкретные OSINT-расследования: «Следствие окончено, забудьте» (об антракс-атаках против Америки); «Всего три слайда» (о том, в чем реальная ценность файлов от Эдварда Сноудена); «Беда по имени Гостайна» (о секретах науки, тормозящих всеобщий прогресс).
• О том, как молодежь изменяет будущее нашего общества: «Новые времена».